Geschichte der Wolgadeutschen
ВОЛГА
Литературный журнал (г. Саратов)
1990 № 2

Deutsch

ШКОЛА ДЛЯ НЕМЦЕВ

По указу Екатерины II немцы-переселенцы могли открывать свои национальные школы. Главной школой была общинная - Gemeindeschule. Она существовала на средства сельчан. В Екатериненштадте (Баронск, ныне город Маркс) такая школа располагалась в большом доме. Около ста ребят были втиснуты в зал. Учителем работал шульмайстер, то есть служитель церкви. Деления на классы не было. На первом ряду сидели дети, которые ещё ничего не умели; ребята называли этот ряд ослиным (Eselbank). За ним сидели те, кто мог называть буквы и слагать слова, далее - умевшие читать Библию. Позади располагались способные уже помогать шульмайстеру. Но шульмайстер мог любого перевести на первую - ослиную парту, если тот не выучил задания.

Общинная школа по характеру - церковная. Руководил ею сам пастор, а преподавали - служители церкви. Учебный процесс был крайне примитивен. Дети обыкновенно только ко второму или третьему году обучения начинали сносно читать. Учебниками служили Библия, библейская история и сборник церковных песен. Применялись физические наказания. Родители поддерживали это и благодарили шульмайстера за воспитание их детей "в строгости". За малейшую провинность детей отправляли и угол или ставили коленями на горох. Послушание и, стремление к учёбе вбивались палкой и линейкой. На столе шульмайстера лежала метровая дубовая линейка. Чуть что - звучал приказ: "Руку!" Так шульмайстер обеспечивал дисциплину. О знаниях учащихся трудно говорить. Кроме религии, были ещё три предмета: чтение, письмо и земельные расчёты - Landrechnungen.

До сих пор я слышу чтение моего деда. Архисложный был процесс. Сперва дед называл громко все буквы, потом соединял их в слоги и только после приступом читал слово. Но его относили к образованным людям: "умел читать и писать". С письмом положение было ещё хуже. Главное, чтобы человек мог расписываться. Ещё учеником я читал письма для деда и для соседей. Разобрать написанное было ужасно трудно: писали готическим шрифтом на своём диалекте.

Пастор готовил детей - когда им исполнялось тринадцать лет - к конфирмации в церкви. Конфирмация - подобие государственного экзамена. Ею заканчивалось образование детей крестьян и ремесленников.

В больших деревнях (Kolonien) были ещё земские четырёхклассные школы, их финансировали земства. Они имели более светский характер. Но и здесь главным предметом была религия.

Существовали ещё частные школы (Nebenschule). Образованный человек учил детей у себя дома, как он считал нужным. Так, я учился в Марксштадте у старика Штола, потом у парализованного Доца. К ним с утра до вечера приходили па учёбу крестьянские дети. Весной родители платили натурой: дровами, соломой, мукой... Так же велась профессиональная подготовка к разным ремёслам. Юноши учились (вернее, работали) у одного мастера три года, после чего могли уже работать самостоятельно.

До революции в Марксштадте были мужская и женская гимназии. Но здесь преподавали не на немецком языке.

Учёба в гимназии стоила немалых денег: форма, квартира, питание, учебные пособия - за всё надо было платить. Притом для поступления в гимназию требовалась обыкновенно ещё подготовка с помощью репетиторов, гувернёров.

Церковная семинария была в Саратове. Там готовили служителей культа. Способные юноши из крестьян подавались туда, получали хорошее гуманитарное образование, обучались латинскому и греческому языкам.

В 1918 году церковь была отделена от школы, религия больше не преподавалась (но в церквах продолжали обучать детей богословию). Изменился учебный план, ввели новые предметы: рисование, пение, физкультуру, труд, географию, биологию и обществоведение. Все имели право учиться, но далеко не все, особенно дети крестьян, которые жили в степи, имели возможность использовать это право. К тому же и родители-крестьяне не были убеждены, что их детям, особенно девушкам, так уж необходимо образование для работы в хозяйстве. Поэтому в первые годы после революции обучение во многом продолжалось по-старому.

Город Марксштадт стал примером для всех немецких колоний на Волге. Мужскую гимназию переименовали в "образцовую девятилетку". В 1924 году открыли вторую среднюю девятилетку. Она существовала на местном бюджете. Наши родители добровольно ввели самообложение - налог в пользу новой школы. Вторая девятилетка в Марксштадте на берегу Волги была первым камнем в фундаменте новой советской немецкой школы, стала началом народного образования советских немцев на Волге на родном языке. Перед этой школой стояла задача не только дать знания, но и подготовить учителей для сельских немецких школ. Школа называлась средней с педагогическим уклоном. В 8-9 классах ученики слушали краткий курс психологии и педагогики, проходили краткую педагогическую практику у учителей-мастеров. Так решалась самая актуальная проблема - подготовка новых учителей для советской школы. Большинство студентов после окончания стали сельскими учителями. Вторая важная задача второй девятилетки - готовить будущих студентов для будущих немецких институтов.

Комсомольцы-школьники носили тогда юнгштурмформу, чтобы каждый видел в них пример для всех молодых людей. В школах действовали предметные кружки, где ученик получал дополнительные знания. Ещё ценнее - там мы учились самостоятельности. Особую миссию выполняла художественная самодеятельность учеников. Наш драмкружок, наш оркестр, наши "живые, газеты", наши спортивные кружки - не только интересное времяпрепровождение. Всё это было в первую очередь политической, массовой агитационной работой. Школа пропагандировала все прогрессивные стороны новой жизни. Так народ знакомился с нашим культурным наследием. Многие из родителей на наших представлениях впервые услышали произведения великих немецких писателей Гёте, Шиллера, Гейне. Постановкой пьес нашего современника Франца Баха мы ознакомили взрослых с историей немцев в России. Через распространение газет и особенно журнала "Хозяйство" ("Wirtschaft") мы добились увеличения посещения библиотек и читален.

Ещё мы до сих- пор благодарны нашему директору за путешествия по стране. Советские немцы на Волге вследствие языкового барьера (большинство их не владели русским языком или знали его очень плохо) часто всю жизнь не выезжали из родного села. Вот почему для нас, крестьянских детей, так важны и полезны были эти экскурсии. Мы проходили пешком по 150 километров - до последнего немецкого села Шафгаузен. В сёлах выступали перед населением с концертами и докладами. Потом следовали путешествия по Волге до Саратова и Горького, поездка на десять дней в Москву. Их организовал наш директор Е. Н. Белендир. Целый год мы всякими способами зарабатывали деньги на путешествие, сушили сухари (купить тогда негде было). И мы открывали для себя мир. Мы увидели нашу страну. Беседовали с рабочими в цехах Сормовского завода. Первая опера, которую мы видели, была "Борис Годунов" в Большом театре в Москве. Так расширился наш кругозор.

Второй камень в фундаменте народного образования советских немцев на Волге положило открытие Марксштадтского педтехникума. Чтобы заменить шульмайстера настоящим педагогом, надо было срочно обучать кадры из рядов рабочих и крестьян. С этим успешно справился Марксштадтский педтехникум, отсюда многие сотни учителей пошли в немецкие сёла. Техникум возглавлял старший брат нашего директора Николай Николаевич Белендир (из семьи Белендиров в школах Немреспублики работали 8 братьев и сестёр!). Коммунист Николай Белендир собрал вокруг себя блестящий педагогический коллектив: Триппель, Бартельс, Фишер, Фельде, Дреер и другие - и построил учебное заведение нового типа.

Началась подготовка к открытию немецких институтов. Часть будущих студентов дали девятилетки, которые уже функционировали в городе Марксштадте во многих больших сёлах: в Зельмане, Бальцере, Гусеенбахе, Гримме. Был организован также рабфак. К 1929 году были созданы все условия для создания немецкой высшей школы, и правительство решило открыть в городе Энгельсе немецкий агро-пединститут. Не обошлось без трудностей: искали помещение для института, для общежития, квартиры для преподавателей, что было весьма сложно - ведь тогда ничего не строилось. На улице Новоузенской нашли здание. Библиотеку немецкой специальной литературы купили за валюту в Германии.

Следующая сложность - откуда взять преподавателей, доцентов, профессоров для организации учебного, процесса на немецком языке? Приехали из патриотических побуждений профессор Дингес, доценты Гайман, Бишоф. Известный профессор Франц Петрович Шиллер (уроженец села Мариенталь) из института Маркса-Энгельса-Ленина в Москве приезжал, каждый месяц на три дня и читал нам курс немецкой литературы. Переправлялись через Волгу из Саратовского университета профессора Крогиус, Герчиков, Манн, Дульзон и другие. Так сформировался профессорско-преподавательский коллектив.

Первоначально открылись только лингвистическое и социально-экономическое отделения. В учебном процессе царила полная демократия, господствовал "бригадный метод". Никаких кураторов, всё решал комсомол. Даже характеристики и направления выпускникам выдавала комсомольская организация. Часто студентов отрывали от учёбы и посылали в сёла для организации колхозов, на хлебозаготовки. И всё же студенты учились прилежно, желая быстрее стать педагогами и поехать в немецкие сельские школы, где их так ждали. Мы ещё студентами участвовали в кантонных (районных) учительских конференциях и считались уже настоящими учителями. Ещё студентами мы разработали учебники и учебные пособия для немецких школ, которые выпускались немецким издательством в Энгельсе. Вот несколько имён авторов учебников: С. Гейнц, Э. Гуммель, В. Вормсбехер, Ф. Эмих, А. Зенгер, Г. Асмус. Эти учебники и пособия использовались во всех немецких школах по всей стране.

Несмотря на то что время учёбы было сокращено до трёх с половиной лет, студенты к окончанию института становились высококвалифицированными педагогами. Наши профессора и педагоги .выполнили свою задачу и дали Немреспублике уже первым выпуском 1932 года 80 учителей с высшим образованием. Особую роль в развитии высшего образования сыграл первый ректор института Анна Георгиевна Пауль, посланная Н. К. Крупской из Коммунистического университета в Москве.

Многие первые выпускники были назначены сразу на руководящие должности: Э. Майер стал зав. гороно города Энгельса; Я. Фохт, С. Гейнц, Э. Дубе, О. Вайнцетель - инспекторами Наркомпроса республики; О. Лидер начал работать в редакции газеты "Роте Югент"; И. Берш и К. Раис стали ассистентами при кафедре, А. Райш - директором Марксштадтского педтехникума, К. Велш - директором Зельманского педтехникума. Преподавателями Марксштадтского педтехникума стали Ф. Бибер, В. Вормсбехер, И. Гауерт. Выпускники Юрг, Бах, Зимон, Вазенмиллер, Асмус, Кобер преподавали в разных техникумах. Ф. Ульрих, Э. Гуммел, Ф. Эмих были завучами в знаменитой немецкой школе в Энгельсе, педколлектив которой почти полностью состоял из выпускников пединститута. Остальные выпускники 1932 года работали в сельских школах и честно выполняли свои обязанности.

В тридцатые годы были организованы отраслевые техникумы: механический в Марксштадте, сельскохозяйственные в Красном Куте, Гуссенбахе, Красном Яре, Бальцере. В городе Энгельсе функционировали уже три института: пединститут, сельскохозяйственный и комвуз. Во всех вузах преподавание велось на немецком языке. Огромную роль для развития образования играл "Немиздат", который обеспечивал учебниками все немецкие школы страны. Автономная республика немцев Поволжья стала центром развития образования и культуры всех советских немцев, проживавших на Кавказе, на Украине, в Сибири.

Автономная республика немцев на Волге на партийных и советских форумах была названа "образцовой автономной республикой", "житницей на Волге". Одной из предпосылок такого быстрого роста экономики, культуры и социальной сферы было создание стройной перспективной системы образования - от детского сада до института с аспирантурой. Это и сейчас верный путь для консолидации двух миллионов советских немцев, где бы они ни жили в Советском Союзе.

Ф. Эмих