Geschichte der Wolgadeutschen
ВОЛГОГРАДСКАЯ ПРАВДА
7 сентября 2016 г. № 177

РЯДОВЫЕ ТРУДОВОЙ АРМИИ

КАК ВЫЖИВАЛИ РОССИЙСКИЕ НЕМЦЫ В ГОДЫ РЕПРЕССИЙ

28 августа 1941 года – печальная дата для российских немцев. В этот день вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, который обвинил их в том, что они «скрывают десятки тысяч германских шпионов и диверсантов», и фактически объявил этот народ предателем. По всей стране началась масштабная депортация в Сибирь и Среднюю Азию. В Волгоградской области сегодня живут потомки репрессированных поволжских немцев, которые поделились с корреспондентом Издательского дома «Волгоградская правда» Денисом КАЁХТИНЫМ воспоминаниями об этой трагедии.

Выселили с треском

...Еле заметная среди зарослей кустарника старая кирпичная кладка от дома да высохший пень от некогда могучего клена – вот и все, что осталось от большой усадьбы семейства Гаун на улице Гражданской. Для Татьяны Шефер это своего рода памятник истории ее семьи.

Дом построил мой прадед Август Эдуардович Гаун, во дворе он посадил клен, вырастил вместе с супругой Ольгой Николаевной троих сыновей и трех дочерей, – рассказывает Татьяна Владимировна. – Все жили в этом большом доме, пока однажды к ним в дверь не постучалась беда.

Еще задолго до событий 1941 года в Сарепте на волне борьбы с террористическими организациями прошли многочисленные аресты.

Августа Гауна 9 января 1938 года задержали по обвинению в том, что он якобы являлся «руководителем контрреволюционной профашистской организации и проводил профашистскую деятельность». 17 февраля его приговорили к расстрелу, а через 10 дней приговор привели в исполнение.

– Став в одночасье вдовой, моя прабабушка оказалась в совершенно жуткой ситуации, – сетует Татьяна Шефер. – Ее охватило полное отчаяние...

Когда началась Великая Отечественная война, двое младших детей Гаун – Эдуард и Август добровольцами отправились на фронт в составе Красной Армии сражаться против фашистов.

Однако с выходом злосчастного Указа 28 августа 1941 года Эдуарда и Августа Гаун отозвали и отправили вместе с остальными членами семьи в глубокий тыл.

Мужчины в возрасте от 15 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет с детьми до трех лет были мобилизованы в так называемые рабочие колонны, позже получившие название «трудовые армии».

Все ужасы быта этих формирований испытал на себе старший сын семьи Гаун Николай.

Их спасла музыка

Трудармейцы из числа этнических немцев строили заводы, железные дороги, добывали уголь в шахтах, валили лес, на Севере были задействованы в рыболовецких хозяйствах.

Но при этом они содержались в специально созданных лагерях, обнесенных заборами с колючей проволокой, под усиленной охраной.

Жили в тяжелейших моральных и физических условиях: плохо отапливаемые бараки на несколько десятков человек, скудное питание и все это на фоне тоски по родным и полного ощущения безысходности.

Но все испытания депортированные немцы не воспринимали как наказание. Вместе со всей страной у станка, в шахте, в лесу, дома в чужом краю, воспитывая и своих, и неродных детей, они приближали День Победы над фашистской Германией, до которого, по различным данным, не дожило порядка 200 тыс. трудармейцев.

Семья Гаун была музыкальной, все в ней играли на различных инструментах. Этот талант и спас их от гибели. Бабушка Татьяны Шефер Ольга Августовна Гаун стала личным концертмейстером одной из известных в то время советских певиц. Всю войну фру Ольга гастролировала с артисткой по фронтам. Впоследствии она так и осталась работать в одном из училищ искусств Казахстана.

Долгий путь домой

Выжившие члены семьи Гаун постарались вернуться в родную Сарепту.

– Моя мама со своей семьей осталась в Сталинграде, пережила войну, – продолжает Татьяна Шефер. – Еще до начала боевых действий бабушка сменила немецкую фамилию на русскую, это их и спасло от депортации.

В 1965 году Указом Президиума Верховного Совета СССР все обвинения, выдвинутые в 1941-м, были сняты. Но еще задолго до этого отец Татьяны приезжал на историческую родину.

В Сарепте у Владимира Шефера жила родная тетя, которая тоже носила русскую фамилию. Здесь он встретил свою будущую супругу, увез ее в Казахстан. Там они поженились, а в 1963 году у них родилась Татьяна, вместе с которой они в 1969-м приехали в Волгоград.

– Многие, кто сюда приезжал, вынуждены были скитаться по съемным комнатам, а потом еще в течение нескольких лет ждать разрешения на получение постоянной прописки, – говорит Татьяна Шефер. – Но все это уже казалось незначительными недоразумениями.

Спали на нарах с сеном

Сегодня Татьяна Шефер возглавляет «Центр немецкой культуры», который оказывает адресную помощь пожилым российским немцам, в том числе тем, кто подвергался репрессиям и депортации.

Одна из них – Лидия Федоровна Циш. Когда началась война, ей было всего девять лет. Вместе с родителями, тремя братьями и двумя сестрами она жила в большом доме деревушки Фриденхайм под Саратовом.

В то время эта территория принадлежала Автономной Республике Немцев Поволжья.

– Нас всех увезли ночью, – вспоминает Лидия Федоровна. – Утром мы остановились на станции Безымянной, где подвезли еще несколько вагонов с такими же депортированными немцами, как мы. Со всей страны свозили.

Она вспоминает: этот длиннющий эшелон еще в течение месяца с остановками ехал в Новосибирскую область.

Семью Циш высадили на станции Барабинской, откуда отвезли в крохотное село. Им дали пустой дом, в котором ничего, кроме старой печки, не было.

– Одна стена была без окон, – рассказывает Лидия Федоровна. – Отец со старшими братьями возле нее соорудил из бревен и досок нары, застелили их соломой. Так мы и спали.

Все начинали с нуля

Отца Лидии Федоровны забрали в трудармию в Свердловск. Старшие сестра и брат работали на заводе в Новосибирске. Еще двоих братьев позже отправили работать на угольную шахту в Прокопьевск под Кемерово.

Когда Лидии исполнилось 16 лет, она тоже пришла работать на эту шахту – в котельную. Там встретила своего будущего супруга Андрея Карловича Фладунга – уроженца Сарепты. Его семью вывезли на барже по Волге в Казахстан. В этой ссылке он потерял обоих родителей.

– Сначала умерла его мама, а через некоторое время не стало и отца, – рассказывает Лидия Федоровна. – Муж рассказывал, что, возвращаясь с похорон, лошадь везла пустую телегу и вдруг упала – выбилась из сил, голодная была, как и люди. Тогда Андрей сам тащил эту телегу на себе до самой деревни...

Когда его забрали в армию, младшие братья и сестры остались одни. Их судьба до сих пор неизвестна.

– В ссылке мы прожили 30 лет, там родились сын и дочка, – говорит Лидия Федоровна. – В 1976 году муж решил вернуться в Сарепту. Первое время было туго: ни дома, ни работы. Все начинали с нуля.

...На долю этих людей выпало немало испытаний. Но, несмотря на все тяготы репрессий и депортации, они сохранили в душе человечность. А своим честным трудовым подвигом внесли большой вклад в нашу общую Победу.


Волгоградская правда, № 177, 7 сентября 2016 г.